Сирия остается главным предметом споров между двумя странами.


Россия стремилась поддерживать хорошие отношения с Израилем в течение последних нескольких лет. Отношения между ними были многогранными и чувствительными к событиям на Ближнем Востоке и за его пределами.

В военном измерении, особенно в отношении Сирии, существует постоянная координация между вооруженными силами Израиля и России на нескольких уровнях, как это было в течение нескольких лет

Эта координация иллюстрируется линией разрешения конфликтов, направленной на сохранение интересов стран в отношении израильских операций в Сирии. Русскоязычные офицеры занимают оба конца линии.

Россия и Израиль заинтересованы в том, чтобы избежать конфронтации, даже тактической, между израильскими и российскими силами, в дополнение к любым столкновениям между Армией обороны Израиля и Сирийскими силами.

С точки зрения Израиля, российское присутствие в Сирии создает адрес, к которому он может обратиться, и организацию, обладающую властью, которая может и будет влиять на любое будущее урегулирование.

С точки зрения России, Израиль и его военные действия напрямую влияют на стабильность в регионе и порядок, который Россия стремится установить в Сирии при Асаде или любой другой фигуре, которую она хочет поддержать.

Способность Израиля служить спойлером для планов России в Сирии, которая может быть результатом продемонстрированной способности и готовности Израиля действовать против иранских военных укреплений в регионе, была хорошо отмечена Кремлем.

Однако и у России, и у Израиля есть несбывшиеся ожидания в отношении другой страны.

Израиль ожидает, что Россия поддержит свою главную цель – отвести иранское военное присутствие от Сирии в целом и от израильско-сирийской границы в частности.

Россия ожидает, что Израиль «заплатит» за то, что Москва считает своим совместным подходом в отношении авиаударов Израиля по Сирии. Альянс Израиля с США создает ситуацию, в которой Россия рассматривает Израиль как мост в Вашингтон и ожидает, что Израиль будет действовать соответствующим образом.

Пока что эти ожидания получили только символические ответы. Частично это связано с ограничениями того, что Израиль может достичь в Вашингтоне, особенно в нынешних условиях, и с точки зрения администрации США в отношении России.

Этим летом российские и американские советники по национальной безопасности собрались в Иерусалиме под эгидой Совета национальной безопасности Израиля. Встреча, которая была беспрецедентной, получила широкое освещение в прессе из-за обсуждаемых стратегических вопросов и значения встречи двух держав в Иерусалиме, но завершилась без согласия.

Поэтому Израиль еще не предоставил России той ценности, которую он ожидал, за ее фактическое понимание и принятие израильской стратегии в Сирии и других российских жестов.

Одним из таких жестов было стремление России доставить в Израиль с территории, находящейся под огнем в Сирии, останки израильского солдата, погибшего в бою в 1982 году.

Россия рассматривает тесный американо-израильский альянс в качестве средства компенсации за свою добрую волю, и до сих пор Израиль, с точки зрения России, не ответил на услугу. Это создает растущий антагонизм среди российских сил, развернутых в Сирии, к израильским операциям.

Ожидания России о вознаграждении не обязательно ограничены Ближним Востоком. Например, Россия была бы признательна за сообщение, передаваемое США, о важности того, чтобы Сирия, находящаяся под властью Асада, была воспринята как законный режим для повторного допуска в региональные структуры, такие как Лига арабских государств.

Россия также стремится к глобальному возвращению за свое конструктивное поведение в Сирии. Они могут принять форму смягчения санкций или более осторожного подхода Запада в бывшем советском регионе.

Эти ожидания, вероятно, увеличат разочарование аппарата безопасности в России и окажут дополнительное давление на Иерусалим.

Хотя сотрудничество, вероятно, продолжится на всех уровнях, растущий дискомфорт российского военного истеблишмента с Израилем подрывает готовность России мириться с израильскими операциями в регионе.

Пока что Россия соглашается с тем, что Израиль уважает свои приоритеты и проявляет большую осторожность в отношении российских активов в Сирии и критических активов сирийского режима.

Однако без того, что Москва воспринимает как заслуженную компенсацию, можно ожидать, что Россия будет учитывать интересы Израиля только в той степени, в которой они не совпадают с основными интересами России. Будущие российские решения будут служить интересам Израиля только в том случае, если они достигнут российских целей.

Любая гибкость российской политики в ответ на требования Израиля будет зависеть от постоянного пересмотра израильского сотрудничества и того, насколько хорошо Израиль может помочь России в достижении ее интересов.